Другим родом философской лирики Пушкина после-декабрьского периода были лирические пьесы-признания, одним из лучших образцов которых явилось стихотворение 1828 г. «Воспоминание» . Это стихотворение Пушкина - как, впрочем, и многие другие - трудно отнести к жанру чисто философских произведений, но это вовсе не отменяет глубокой связи и этого, и других подобных стихотворений Пушкина с философским направлением в русской поэзии. В своем окончательном печатном варианте «Воспоминание» содержит 16 стихов: 

* Когда для смертного умолкнет шумный день 
* И на немые стогны града 
* Полупрозрачная наляжет ночи тень 
* И сон, дневных трудов награда, 
* В то время для меня влачатся в тишине 
* Часы томительного бденья: 
* В бездействии ночном живей горят во мне 
* Змеи сердечной угрызенья; 
* Мечты кипят; в уме, подавленном тоской, 
* Теснится тяжких дум избыток; 
* Воспоминания безмолвно предо мной 
* Свой длинный развивают свиток; 
* И с отвращением читая жизнь мою, 
* Я трепещу и проклинаю, 
* И горько жалуюсь, и горько слезы лью, 
* Но строк печальных не смываю. 

В черновом варианте стихотворения было еще 20 строк, которые при публикации Пушкин отбросил. В них раскрывалось точное до деталей содержание воспоминаний, давались намеками указания на реальных прототипов и пр. Отбросив эти подробности, Пушкин сделал свое стихотворение более обобщенным и общезначимым. Таким образом, значимость и философский, хотя бы до некоторой степени, характер стихотворения были в самой авторской установке, к этому Пушкин явно стремился, о чем и говорит сокращение текста при его издании. Интересно, что Лев Толстой, особенно любивший «Воспоминание» , воспринимал его не как слово о Пушкине только, но и о нем, Льве Толстом. Для него, как и для многих других читателей Пушкина, это стихотворение будет иметь общечеловеческий и тем самым философский смысл и значение. 

Этому общечеловеческому и философскому звучанию стихотворения не в малой мере способствует и его язык, вся его приподнятая над бытом языковая атмосфера повествования. Язык «Воспоминания» не столь сгущенно-архаический, как язык «Пророка» , но тем не менее достаточно высокий и близкий державинскому. В стихотворении - книжно-приподнятые слова, слова: «смертного» , «стогны града» , «бденья» и др. Не менее книжные и не менее высокие по звучанию метафоры: «свой длинный развивает свиток» , «змеи сердечной угрызенья» и т. д. У Пушкина все это приметы того языка, который должен выразить поэтическую мысль не индивидуального, а общего значения.